ЦК закрыт, все ушли... [Очень личная книга] - Николай Зенькович

Министр сельского хозяйства Черноиванов возмущенно говорил о том, что подскочившая цена на «Кировец» (86 тысяч рублей при прежней стоимости 46 тысяч) — это грабеж, что из-за неконтролируемого роста цен только в 1991 году разорились пятнадцать процентов колхозов. Замминистра финансов Краснопевцев подчеркнул, что отпуск на свободу цен в сельском хозяйстве приведет его к краху, что нужно сохранить государственное регулирование цен хотя бы на основные виды сельскохозяйственных машин— тракторы, комбайны, автомобили, что все ведущие страны мира имеют целевые государственные фонды поддержки сельского хозяйства. Вице-президент ВАСХНИЛ Прошкус тоже приводил примеры из практик» других стран, которые, сначала отпустив цены на свободу в сельском хозяйстве, через некоторое время вынуждены были снова возвращаться к их регулированию. И уж совсем мрачную картину развала аграрного сектора и всеобщего хаоса нарисовал седой, спортивного вида человек — заведующий отделом аграрной политики ЦК КПСС Иван Иванович Скиба. Он представил проект постановления по обсуждаемому вопросу, а также прилагаемую к нему докладную записку.

Выслушав мнения специалистов, председательствовавший Шенин обратился к секретарям: «Давайте, товарищи, выскажем свое отношение к услышанному». Я посмотрел в сторону Строева. Ему бы задать тон в прениях. Но Егор Семенович слова не попросил. Может быть, потому, что прекрасно понимал: и это высокое собрание ничего не решит.

Новички, видно, еще не потеряли веру во всесилие ЦК КПСС. Секретарь ЦК Валерий Калашников, еще полмесяца назад занимавший скромный пост доцента в Ленинграде, попросил слова и решительно прошелся по проекту постановления, не оставив на нем живого места. Его речь сводилась в основном к стилистическим погрешностям документа, рожденного -в отделе аграрной политики.

Галина Семенова предложила: может, разработать серию постановлений ЦК по крестьянскому вопросу? Она еще верила в силу постановлений, хотя было ясно, что они уже не срабатывают, что нужен принципиально новый механизм доведения до первичных парторганизаций мнения Центрального Комитета. Не исключено, что в Галине Владимировне проснулся бывший главный редактор «Крестьянки», когда она, руководитель журнала, благословляла робкого литературного сотрудника на цикл материалов о социальном обустройстве села.

У меня вдруг возникла ассоциация. Шестидесятые годы, время славы Константина Симонова. Неимоверный успех романа «Живые и мертвые». Сцена, когда начальник авиации Западного фронта, сбитый в небе, лежит во ржи в полубессознательном состоянии. И вдруг он отчетливо понял, что никакой он не генерал и не командующий авиацией, а всего-навсего розовощекий лейтенантик, командир экипажа одного-единственного самолетика. Получив немыслимые полномочия и громадную власть над подчиненными, он остался в душе подчиненным, не поднявшись до высот государственного мышления.

Неловкое положение попытался спасти Егор Строев:

— Если потребуется, мы сочиним золотую бумагу. Я имею в виду постановление. Поверьте, они не выполняются. Можно редактировать сколько угодно. Поэму сочинить, в конце концов. Если бы крестьянам стало от этого легче...

Строев подавил закипавшую злость, перешел на деловой тон:

— По отношению к жителям села допущена очередная несправедливость. В результате непомерного, не контролируемого государством роста цен на промышленные товары финансово-хозяйственная деятельность большого числа колхозов и совхозов оказалась парализованной, часть их находится на грани банкротства. Идет сокращение объемов производства, сворачиваются программы социального развития села. Разрыв в доходах крестьянских семей по отношению к другим категориям населения не только не сокращается, но еще больше усиливается. Сельский труженик все чаще лишается возможности своевременно получать зарплату за уже вложенный труд.

Егор Семенович приводил конкретные примеры того, как ослабление социальной защищенности порождает у крестьян неудовлетворенность своим положением и может стать причиной дальнейшего разорения деревни. Все это ставит под угрозу выполнение программы неотложных мер по стабилизации продовольственного снабжения населения и вывода экономики из кризиса. Нужны реальная государственная политика цен, протекционизм в отношении сельского производителя, действительно новые рыночные подходы.

Кто-то из приглашенных называл в своем выступлении принятое Кабинетом министров СССР 31 мая 1991 года постановление «О компенсации в 1991 году дополнительных затрат предприятий и организаций агропромышленного комплекса в связи с реформой ценообразования». Постановление вроде неплохое. Но если разобраться, оно лишь несколько ослабляет финансовую напряженность в аграрном производстве, не обеспечивая при этом необходимые экономические условия для его нормального функционирования.

Коснулся этого постановления и Строев. Оно не единственное, сказал Егор Семенович. Таких постановлений два. Кроме того, по этому вопросу вышло три указа президента СССР, заседал Совет безопасности. Ничего не выполняется. Во многих колхозах по два-три месяца не выдают зарплату. Главная причина — расстроилась финансовая система страны, и крестьянин, как всегда, оказался крайним. Мы еще не осознали всего трагизма положения в сельском хозяйстве. Хотя умные люди это видят. На последнем заседании Кабинета министров Щербаков сказал, что он уйдет в отставку, ибо его роль — это роль камикадзе. В 1918 году, когда ввели военный коммунизм, в село пришли люди с винтовками, выгребали последний хлеб. Войну с крестьянами вели в 1932 году, возобновили ее в сорок пятом. Сегодня снова идем в атаку на крестьян — экономическим разбоем, разорением села. Против кого воюем? Там же матери наши остались, больше никого. На Украине биржи скупают хлеб урожая 1992 года. Еще на корню. Наивно полагать: если отпустить цены, то вопросы решатся сами собой. Крестьянин перестанет продавать зерно государству за бесценок. Он же владелец валюты. Это мы уже проходили — во время коллективизации. Не исключено, что могут возникнуть бунты. Терпение у крестьян тоже не беспредельное.

Строев был неузнаваем. Я никогда таким его не видел. Откуда только брались меткие сравнения, смелые формулировки. Егор Семенович обычно был сдержанным, молчаливым, хотя и не поддакивал, как большинство. Яркая речь произвела впечатление.

Я тоже мысленно поблагодарил Строева за его защиту рода крестьянского, поскольку сам родился и вырос в деревне, притом в глухой белорусской глубинке. Но потом подумал: а почему мысленно? И быстро набросал на блокнотном листке несколько строк: «Егор Семенович, смею предложить вам идею — вместо скучного отчета с заседания полностью опубликовать ваше выступление. Со ссылкой, где оно было произнесено. Пусть народ знает, что думает ЦК». Через несколько минут записка вернулась ко мне. В левом верхнем углу стоял большой вопросительный знак. Досадно, что Егор Семенович не согласился с предложенным вариантом, поскромничал.

— Мало ли кто как выступил,— сказал он мне в перерыве, — читателям важнее узнать о коллегиальном решении Секретариата.

Что мог отстраненный от власти ЦК, если не работали указы президента, постановления Кабинета министров, распоряжения Совета безопасности? Секретариату оставалось только констатировать факты. И он выполнял роль коллективного статиста, записав в постановлении, что было бы крупной политической ошибкой по отношению к крестьянству продолжать декларировать необходимость ценового паритета вместо конкретных мер по восстановлению и поддержанию эквивалентности обмена между городом и деревней. Требуются не взаимные призывы одних руководителей к другим, а конкретные действия по обеспечению выплат компенсаций сельскохозяйственному производителю. Куда пошло это, в общем-то правильное, постановление? В ЦК компартий союзных республик, обкомы и крайкомы партии. Как будто там не знали, что творится в их колхозах и совхозах.

Высказанное в заключительном слове Шенина предложение обратиться от имени Секретариата ЦК к партии о помощи селу осталось пустым звуком. Никакого обращения не было. Причины мне неизвестны. Не исключено, что помешала попытка августовского путча.

Знаете, сколько времени ушло на обсуждение первых двух вопросов? Пять часов. Заседание началось в три, а когда наконец приступили к последнему вопросу, было уже восемь часов вечера. И все это время приглашенные пожилые люди сидели в зале, дожидаясь своей очереди. Среди них было немало таких, имена которых знала вся страна. Например, председатель Всесоюзного совета ветеранов войны, труда и Вооруженных Сил СССР Маршал Советского Союза Огарков, председатель Советского комитета ветеранов войны маршал авиации Силантьев, другие фронтовики. Казалось бы, вопрос о направлениях работы КПСС с ветеранскими организациями надо рассматривать прежде других, тем более что партия всегда призывала окружить ветеранов теплом и заботой.